Однако Джо Алекс – не единственная побочная и крупная литературная ипостась Сломчиньского. Он опубликовал также в 1962 – 1967 годах под псевдонимом Казимеж Квасьневский/Kazimierz Kwaśniewski шесть так называемых «милицейских детективов», где события происходили в Польше, а расследование преступлений велось польскими следователями уголовных дел:
1. “Śmierć i Kowalski/Смерть и Ковальский” – роман вышел отдельной книгой в 1962 году в издательстве “Iskry” в серии «KSK», переиздан в 2005 году в издательстве “Rzeczpospolita” (серия “Detektyw”).
Переводился на чешский язык.
В 1963 году экранизирован под названием “Ostatni kurs/Последняя поездка” (реж. Ян Баторий, в гл. ролях Станислав Микульский и Барбара Рыльская). В титрах экранизации сценаристом указан Джо Алекс. Фильм демонстрировался в СССР под названием «Особняк на Зеленой».
2. “Zbrodniarz i panna/Преступник и девушка” – повесть вышла в 1965 году в составе одноименного авторского сборника в издательстве “Iskry” в серии “KSK”, переиздан в 2005 году в издательстве “Rzeczpospolita” (серия “Detektyw”). Переведена на русский язык как «Девушка из банка» (М. ЧЕРНИКОВА, ант. “Прошу повторить убийство”, 1993).
В 1963 году экранизирована под тем же названием “Zbrodniarz i panna” (реж. Януш Насфетер, в гл. ролях Збигнев Цибульский и Ева Кшижевская). В титрах экранизации сценаристом указан Джо Алекс.
Фильм демонстрировался в СССР под названием «Девушка из банка».
3. “Każę aktorom powtórzyć morderstwo/Я прикажу актерам повторить убийство”. Первая публикация – “Express Wieczorny”, 1963, №№ 123 – 181. Повесть вошла в состав авторского сборника писателя “Zbrodniarz i panna” (1965). В новом веке издана также в аудиоформате.
Переводилась на немецкий и румынский языки.
Переведена на русский язык под названием «Прошу актеров повторить убийство» (М. ЧЕРНИКОВА, ант. “Прошу повторить убийство”, 1993).
4. ”Gdzie jest trzeci król?/Где третий король?” – роман вышел отдельной книгой в издательстве “Iskry” в серии “KSK” в 1966 году. В новом веке издан также в аудиоформате.
Переводился на чешский и словацкий языки. Переведен на русский язык под названием «Третий король» (Н. БЕЗРУКОВА, ант. «Третий король», 1992).
Экранизирован в 1966 году под названием “Gdzie jest trzeci król” (реж. Рышард Бер, в главных ролях: Анджей Лапицкий, Алиция Вышиньская, Калина Ендрусик).
Демонстрировался в СССР под тем же названием «Где третий король?».
5. ”Ciemna jaskinia/Темная пещера”. Первая публикация: “Express Wieczorny”, 1967, №№ 55 – 108, перепечатана ”Sztandar Ludu”, 1967, №№ 161 – 198. Отдельной книгой вышла в издательстве “Iskry” в серии “KSK” в 1968 году.
Переводилась на словацкий язык. Переведена на русский язык под названием «Темная ниша» (М. ЧЕРНИКОВА, ант. «Меня убьют», 1994). Переведена на украинский язык под названием «Загибель суддi Мрочека” (ант. “Таємниця п’ястiвських орлiв”, 1973; "Зарубежний детектiв"). В Сети бродит вариант перевода повести на русский язык под названием «Гибель судьи Мрочека» -- вероятно сделанный именно с этих последних изданий.
6. “Czarny kwiat/Черный цветок”. У этой повести очень богатая история публикаций в периодической печати: ”Echo Krakowa”, 1965, №№ 286 – 305; 1966, №№ 2 – 58; ”Słowo Polskie, 1966, №№ 159 – 230; ”Dziennik Zachodni”, 1966, №№ 102 – 158; “Express Illustrowany”, 1966 – 1967 (z № 1, 77 odc., jako Joe Alex).
Повесть вошла в состав романа ”Gdzie jest trzeci król?” (1966) и отдельной книгой не печаталась.
При всех указанных (и не указанных) недостатках текстов Р.СВЯТОПОЛК-МИРСКОГО и В. КУКУНИ ныне они лучшие из переводов романов Джо Алекса на русский язык. И вряд ли в ближайшем обозримом будущем что-то придет им на смену. Такие дела…
Немного о переводчиках.
РОБЕРТ СВЯТОПОЛК-МИРСКИЙ
Роберт Зиновьевич Святополк-Мирский (род. 29 апреля 1939 в Харькове) – белорусский писатель, кинодраматург, сценарист документального кино, переводчик с польского.
Вот что он сам рассказывает о себе:
"Поступил во ВГИК (Всесоюзный государственный институт кинематографии), окончил его, по моим сценариям даже поставили несколько фильмов. Но тут грянула перестройка, кино рухнуло вместе с советской властью, и возникла иллюзия, будто что-то сейчас изменится.
Кроме кино, у меня было еще хобби — игры. Я сочинил пару оригинальных игр, основал фирму по их производству, открыл их продажу, издал первый на всем постсоветском пространстве журнал игр и развлечений, стал его шеф-редактором, директором фирмы.
Кроме игр и сценариев, я еще переводил фильмы и книги с польского языка, и вот меня пригласили в Варшаву преподавать в элитарной школе рекламы драматургию кино и телевидения по моей собственной авторской программе. Я поселился в Варшаве, с упоением преподавал с утра до вечера.
Потом я вернулся на родину; тут как раз подоспела пенсия, и стало ясно: ну вот теперь только и начинается совсем новая замечательная жизнь: чтение, прогулки, рыбалка — и НИКАКОЙ РАБОТЫ! Однако скверные старые привычки плохо искореняются, и я все же разослал пару рукописей по издательствам — остались нереализованными несколько замечательных проектов, которые очень уж волновали воображение в двадцать пять лет, и потому жаль было с ними просто так расставаться. И вдруг одно издательство откликнулось.
Что самое интересное — оно не только решило опубликовать мой первый роман, но еще и стало спрашивать, нет ли у меня замыслов его продолжения. Конечно, они у меня были! Еще с тех памятных двадцати пяти лет… Одним словом, самая настоящая жизнь только сейчас и началась! Я написал уже шесть романов, и в планах у меня еще четырнадцать (пока!).
Среди разных жизненных свершений наиболее удачными считаю:
Художественные фильмы: "Добрая половина жизни" (автор сценария, 1976), "Хлеб, золото, наган" (автор сценария, 1980), "Большое приключение" (автор сценария, 1984). Документальные фильмы: "Счастье одной девушки" (автор сценария, 1974), "Играли мальчишки в войну" (автор сценария, 1982). Телевизионные публицистические фильмы "Плотные слои атмосферы" (продюсер, режиссёр, автор сценария, 1989), "Рostscriptum" (продюсер, режиссёр, автор сценария, 1989).
В 1993-1998 перевёл с польского на русский язык романы Мацея Сломчинского (Джо Алекса): "Ты всего лишь дьявол", "Скажу вам, как погиб он", "Ад во мне", "Бесшумной тенью догнала его", "Смерть промолвит вместо меня", "Тихая, как последний вздох".
Сочинил: повесть "Одна слеза, одна улыбка" ("Мелочи жизни", 1971); историко-приключенческие романы: "Дворянин Великого князя", "Служители тайной веры" (1969-2004), "Заговор князей", "Пояс Богородицы" (2005-2006), "Четвертый хранитель" (2006), "Порубежная война" (2007)".
ВЛАДИМИР КУКУНЯ
Владимир Григорьевич Кукуня – спортивный деятель, писатель, переводчик с польского.
О B.Г. Кукуне сведений у меня совсем мало. Он умер весной этого (2020) года. Вот что тогда писала о нем газета «Брестский курьер»:
«Он более был известен в Бресте как спортивный функционер, связанный с лучным спортом, яркий представитель которого – брестчанин Борис Исаченко завоевал “серебро” на Московской Олимпиаде в 1980 году. Но мало кто знал, что параллельно с этой работой Владимир Григорьевич вкладывал душу в литературное творчество – писал рассказы и повести, а также занимался переводами зарубежных авторов.
Несколько лет назад редакция газеты «Брестский курьер» издала книгу прозы Владимира Кукуни “Виражи белого грача”, познакомив широкую публику с автором, соединившим в своем творчестве жёсткий реализм с трепетным отношением к человеку».
Помимо переводов романов Мацея Сломчиньского (Джо Алекса) Кукуня перевел с польского языка роман американского писателя Десмонда Бэгли «Бегущие наобум», напечатав его в журнале «Неман». В этом же журнале печатались несколько рассказов и повестей В. Кукуни. В 1989 году в минском издательстве «Полымя» вышла из печати написанная им в соавторстве с Б.И. Исаченко книга «Серебряные стрелы».
Ну и самое последнее относительно Джо Алекса.
В 7-м номере журнала «Неман» за 2015 год публикации романа «Скажу вам, как погиб он» предпослана заметка «От переводчика» (P. СВЯТОПОЛК-МИРСКОГО), изрядно меня изумившая количеством фактологических ошибок, допущенных на столь малой печатной площади. Вот эта заметка:
«Джо Алекс (Мацей Сломчински, 1920 – 1998) -- англист, профессор Краковского университета, человек, который перевел на польский язык всего Шекспира. А кроме того, произведения Мильтона, Марлоу, Киплинга, Свифта, Стивенсона, а еще — Джойса.
Джойс писал «Улисса» семь лет. Сломчински переводил «Улисса» четырнадцать. Профессиональные литературные переводчики знают, что значит переводить Джойса. Существует всемирный клуб переводчиков Джойса. Там только асы. Мацей Сломчински был одним из них.
Впрочем, он был асом во всем. В том числе и в буквальном, первоначальном смысле этого слова. Во время Второй мировой войны он был пилотом-асом RAF и сбивал над Ла-Маншем фашистские самолеты, пока сам не был сбит.
— Я болел лишь один раз в жизни, — говорил мне в 1996 году этот стройный 75-летний мужчина, попивая коньяк и покуривая трубку, с которой был неразлучен, — это произошло после того, как, выпрыгнув с парашютом из сбитого самолета поздней осенью, я целые сутки проболтался в Ла-Манше, прежде чем меня выловили. Но не подумайте, что я простудился, — Боже упаси! Просто этот чертов фашист прострелил мне легкое.
Когда в начале 60-х годов в тогдашней ПНР появились первые романы, автором которых значился некий английский писатель Джо Алекс, литератор и эксперт Скотленд-Ярда, сначала помогающий своему другу инспектору Бену Паркеру раскрывать загадочные и таинственные убийства, а затем подробно описывающий в своих произведениях ход и метод их раскрытия, невозможно было поверить, что их автор не коренной англичанин.
Великолепный, тонкий знаток английской культуры и литературы, профессор Мацей Сломчински, кавалер Ордена Возрождения Польши, даже отдыхая в промежутках между переводами классиков, снова показал себя асом.
Под псевдонимом «Джо Алекс» он написал серию замечательных, чисто английских криминальных романов, которых не постыдились бы ни Конан Дойл, ни Агата Кристи. В подтверждение этого достаточно лишь одного факта: Скотленд-Ярд дважды награждал Мацея Сломчинского медалями за выдающуюся литературную деятельность в области криминального жанра».
И вот мои замечания:
1. «Мацей Сломчински…» -- нормативная передача польской фамилии “Słomczyński» на русский язык (см., например, Р.С. Гиляревский, Б.А. Старостин «Иностранные имена и названия в русском тексте» -- М: Высшая школа, 1985) – «Сломчиньский». С этим можно спорить, но лучше этого не делать – в такой передаче все очень логично.
2. «Мацей Сломчински, 1920 – 1998» -- эксклюзивный переводчик мог бы глубже изучить биографию писателя, некоторые сомнения в принятой в большинстве источников датировке могла бы зародить в нем хотя бы могильная плита.
3. «Джо Алекс (Мацей Сломчински, 1920 – 1998) – англист, профессор Краковского университета, человек, который перевел на польский язык всего Шекспира». Вообще-то Джо Алекс – не то, не другое и не третье. Сказанное относится к М. Сломчиньскому. Чисто формальная ошибка. Надо было как минимум поменять местами имена (писателя и псевдоним). Однако основная ошибка в ином. Дело в том, что Сломчиньский не имел высшего образования и, соответственно, не мог быть профессором Краковского университета (и название университета, кстати, правильнее -- Ягеллонский университет (Uniwersytet Jagelloński) в г. Кракове). Он лишь преподавал в Школе последипломной литературной подготовки молодых литераторов (“Школе писателей”) при этом университете. Правда, преподавал, видимо, прекрасно, поскольку в 2004 году была основана литературная премия его имени, которой награждают лучшие литературные произведения студентов этой школы. И, опять же, он не был англистом, т.е. ученым-филологом, был переводчиком с английского.
4. «А кроме того, <перевел>произведения Мильтона, Марлоу, Киплинга, Свифта, Стивенсона, а еще — Джойса». Не переводил он произведения Марло (так правильнее), но написал по мотивам одного из них фарс, который был поставлен на сцене, однако не был опубликован в какой-то иной форме.
5. «Джойс писал “Улисса” семь лет. Сломчински переводил “Улисса” четырнадцать». Все биограммы Cломчиньского говорят об одиннадцати годах работы над переводом. Сам Сломчиньский в предисловии к «Улиссу» упомянул о продолжительности работы в двенадцать лет.
6. «Впрочем, он был асом во всем. В том числе и в буквальном, первоначальном смысле этого слова. Во время Второй мировой войны он был пилотом-асом RAF и сбивал над Ла-Маншем фашистские самолеты, пока сам не был сбит». Вот откуда СВЯТОПОЛК-МИРСКИЙ взял все это? Ну не был Сломчиньский летчиком-асом, сбивавшим самолеты, не был даже вообще летчиком – служил в конце Второй мировой переводчиком в американской танковой дивизии.
7. «Я болел лишь один раз в жизни, — говорил мне в 1996 году этот стройный 75-летний мужчина, попивая коньяк и покуривая трубку, с которой был неразлучен, — это произошло после того, как, выпрыгнув с парашютом из сбитого самолета поздней осенью, я целые сутки проболтался в Ла-Манше, прежде чем меня выловили. Но не подумайте, что я простудился, — Боже упаси! Просто этот чертов фашист прострелил мне легкое». Без комментариев…
8. «Когда в начале 60-х годов в тогдашней ПНР появились первые романы, автором которых значился некий английский писатель Джо Алекс». Первый роман “Powiem wam jak zginął» вышел из печати все же в 1959-м, но это, скорее, можно счесть моей придиркой…
9. «Великолепный, тонкий знаток английской культуры и литературы, профессор Мацей Сломчински, кавалер Ордена Возрождения Польши». С профессором мы уже разобрались, а вот правильное название награды, врученной Сломчиньскому, звучит несколько иначе – «Командорский крест со Звездой Ордена Возрождения Польши».
10. «…даже отдыхая между переводами классиков». Вот и я когда-то полагал, что со Сломчиньским было нечто подобное: попишем – попашем, попереводим – оттянемся на детективах. На самом же деле он написал все восемь первых «Джо Алексов» в течение одного года. Об этом он говорил сам, но были и свидетели того, что он ходил с пачкой рукописей всех этих романов по редакциям польских издательств, пытаясь их там пристроить.
11. «Скотленд-Ярд дважды награждал Мацея Сломчинского медалями за выдающуюся литературную деятельность в области криминального жанра» -- подтверждения этому факту я пока не нашел. Единственное упоминание об этом содержится в предисловии В.Г. КУКУНИ к его переводам 1994 года. Пока что это (не нашел) моя проблема, а не белорусских переводчиков, и я буду рад любой подсказке.
Внимательный читатель предыдущего отрывка вероятно заметил, что все книжные переводы Джо Алекса на русский язык напечатаны очень давно – в девяностых годах прошлого столетия. В нынешнем веке лишь два белорусских переводчика пытаются донести Джо Алекса до русскоязычного читателя. Это брестчане РОБЕРТ СВЯТОПОЛК-МИРСКИЙ и ВЛАДИМИР КУКУНЯ. Избрав площадкой публикации издающийся в Минске журнал «Неман», они с 2014 года весьма последовательно печатают в нем по роману в год (обычно летом). Ознакомиться с этими переводами можно здесь: http://zviazda.by/be/edition/nyoman (нескольких номеров журнала, правда, в архиве нет). К настоящему времени не охваченными этим предприятием остаются лишь романы “Gdzie przykazań brak dziesięciu” и “Piekło jest we mnie” (но свой вариант перевода этого последнего романа В. КУКУНЯ уже публиковал ранее). Понятно, что польская исследовательница не могла в 2018 году пройти мимо этих текстов.
«Во времена Советского Союза, -- пишет И. Любоха-Круглик, -- на русский язык были переведены все детективные романы Джо Алекса. Прием у читателей был таким же, как и в Польше. Российские литературные критики, а затем и переводчики писали, что главное, что можно заметить в этих романах, это честность и традиционализм. Как и в Польше, большинство читателей, а также критиков считали поначалу, что имеют дело с книгами, написанными англичанином. Приближенный подсчет дает около миллиона напечатанных экземпляров. Книги издавались без согласия на это автора, а затем, после его смерти – без разрешения его наследников. Об этом пишет один из двух официальных (якобы) переводчиков Сломчиньского -- Р.СВЯТОПОЛК-МИРСКИЙ в предисловии к российскому изданию второго романа Джо Алекса “Śmierć mówi w moim imieniu/Смерть промолвит вместо меня”. Это предисловие носит название «Об остроумии на лестнице, пиратах в Интернете, литературных переводах и книгах Джо Алекса». В очень эмоциональном тоне Р. СВЯТОПОЛК-МИРСКИЙ обращается в нем непосредственно к читателям:
“Дорогие читатели!
Все переводы Джо Алекса, когда-либо опубликованные на русском языке (а почти все они были сделаны в 90-е годы прошлого века в бывшем СССР), кроме наших с В. КУКУНЕЙ, являются пиратством, то есть, попросту говоря, воровством, прямым нарушением закона и нарушением авторских прав […]”
Я нигде не нашла официального подтверждения того, что Р. СВЯТОПОЛК-МИРСКИЙ и В. КУКУНЯ действительно являются единственными переводчиками, имеющими право на перевод романов Мацея Сломчиньского, кроме того, что пишут об этом предмете сами заинтересованные лица:
“29 июня 1993 года в своем доме в Кракове Мацей Сломчински (Джо Алекс) в личном разговоре со мной возмущался публикацией в СССР нескольких произведений без его разрешения, подчеркивая, что нигде, кроме этой страны, такое не было бы возможным. Тронутый тем, что мы были единственными, кто лично попросил у него разрешения на переводы, и вручая нам с В.КУКУНЕЙ соответствующий документ на права переводов (копия которого имеется в редакции журнала), он подчеркнул, что никто другой, кроме нас, не имеет и никогда не будет иметь прав на русские переводы и издание всех его произведений. Таким образом, вопрос о легитимности всех остальных переводов, я надеюсь, не требует дальнейших комментариев”.
Тем не менее, фактом является то, что в 1993 – 1998 годах Р. СВЯТОПОЛК-МИРСКИЙ перевел шесть романов Джо Алекса (некоторые с В. КУКУНЕЙ): «Ты всего лишь дьявол», «Скажу вам, как погиб он», «Ад во мне», «Бесшумной тенью догнала его», «Смерть промолвит вместо меня», «Тихая, как последний вздох». (Спорное, на мой взгляд, утверждение. Исследовательница ссылается на биограмму Р. СВЯТОПОЛК-МИРСКОГО (о ней чуть позже), которую составил он сам. Фактом это вряд ли можно назвать. Однако сейчас, в 2020 году, следующее за этим утверждение исследовательницы действительно нельзя оспорить. W.) То есть они <Р. СВЯТОПОЛК-МИРСКИЙ и В. КУКУНЯ> решительно являются теми переводчиками, которые перевели на русский язык больше романов Джо Алекса, чем все остальные. Поэтому они, вероятно, считают, что имеют право критиковать начинания прочих переводчиков, которым охотно и часто пользуются:
“Качество пиратских переводов крайне низкое, а порой они и вовсе серьезно искажают первоисточник. Я уж не говорю об извечной воровской мании менять названия произведений, воображая, очевидно, что так «будет лучше продаваться». Так, например, я встретил в сети название «Убийца читал Киплинга». Это, как я увидел, переложение шестого романа в цикле романов о Джо Алексе – «Нет там заповедей десяти», подлинное название которого является цитатой из произведения Киплинга и несет в себе аромат тайны, загадочности и романтической ауры”
В этом аспекте нужно однако признать правоту Р. СВЯТОПОЛК-МИРСКОГО – большинство переводчиков функционирующих в сети переводов весьма вольно обращаются с конкретными текстами. (Исследовательница обсуждает далее сумятицу с названиями и недоразумения с эпиграфами, о которых у нас здесь шла речь несколько выше. W.) <…> Неумелое их <цитат> использование в переводах на русский привело к невозможности аналогичного прочтения этих элементов целевым читателем, по разным, впрочем, причинам. Это, несомненно, замечают официальные переводчики – Р. СВЯТОПОЛК-МИРСКИЙ и В. КУКУНЯ, однако и им не всегда удается уловить все тонкости фабулы и элементы языковых игр.
<…> И, наконец, несколько замечаний о языке переводов на русский. Невозможно обсудить все интересующие нас вопросы, однако несколько из них требуют особого внимания. Языковая специфика романов Джо Алекса создает у читателя впечатление, что он читает перевод, выполненный не слишком умелым переводчиком. Это существенный элемент мистификации. Однако это авторское предприятие сводится на нет, поскольку исходный текст переводится на русский гладким литературным языком (я анализировала переводы Р. СВЯТОПОЛК-МИРСКОГО и В. КУКУНИ, но также В. ИВАНОВА [тут исследовательница ошиблась, приняв за автора перевода романа автора канонического перевода произведения, цитата из которого была выбрана в качестве эпиграфа (ВЯЧ. ИВАНОВА) – а на самом деле речь идет здесь об одном из романов сборника «Лабиринты смерти». W.]. Более того, в цитировавшемся уже предисловии к изданию на русском языке второго романа Джо Алекса Р. СВЯТОПОЛК-МИРСКИЙ упрекает переводчиков-пиратов в том, что они не только польского языка не знают, но и с русским обходятся не лучшим образом…
< Далее исследовательница показывает некоторые собственные огрехи белорусских переводчиков, которые, тем не менее, не могут заменить “огрехи” Сломчиньского>
Все это, конечно, лишь некоторые избранные аспекты, которые, однако, показывают, что даже искушенные переводчики могут многого не заметить. К истории более или менее удачных переводов это не добавляет в сумме ничего нового, однако в очередной раз появляется сожаление, что читателю не дали возможности поучаствовать в заготовленной для него тонкой игре, а маски были сорваны слишком рано».
На русский язык переведены восемь из девяти детективных произведений Джо Алекса (не переведена лишь повесть “Niech odnajdą swoich wrogów”, переработанная автором в роман “Piekło jest we mnie”).
1. “Powiem wam jak zginął” (1959):
-- сб. «Лабиринты смерти», СПб: «НЕОквинт», 1993 (М. ЧЕРКАШИНА и В. ЕРМОЛА «Я расскажу вам как погиб…»);
-- cб. «Детективы», Киев: «Фита», 1994 (Т. САМОЙЛЕНКО, Е. БОХАН «Расскажу, как он погиб»)
-- cб. «Ад во мне. Я третий нанесла удар», Минск: «Полымя», 1994 (В. КУКУНЯ «Я третий нанесла удар»);
-- ж-л “Неман” (Минск), 7-9/2015 (Р. СВЯТОПОЛК-МИРСКИЙ, при участии В. КУКУНИ “Скажу вам, как погиб он”).
2. “Śmierć mówi w moim imieniu” (1960):
-- «От моего имени будет говорить смерть», 1990;
-- ж-л «Иностранная литература», № 11.12/1992 (Л. ЮРЬЕВ «Смерть говорит от моего имени»);
-- сб. «Лабиринты смерти», СПб: «НЕОквинт», 1993 (В. КОТЛЯРОВ «Смерть скажет от моего имени»);
-- сб. «Детективы», Киев: «Фита», 1994 (Т. САМОЙЛЕНКО, Е. БОХАН «Вместо меня говорит смерть»);
-- ант. «Зарубежный криминальный роман», Н. Новогород: «Фидес», 1994 (А. ЧЕРНИКОВ «От моего имени будет говорить смерть»);
-- ж-л “Неман” (Минск), 7-9/2017 (Р. СВЯТОПОЛК-МИРСКИЙ, при участии В. КУКУНИ “Смерть промолвит вместо меня”).
3. “Jesteś tylko diablem” (1960):
-- сб. «Лабиринты смерти», СПб: «НЕОквинт», 1993 (М. ЧЕРКАШИНА и В. ЕРМОЛА «Ты всего лишь дьявол»);
-- сб. «Детективы», Киев: «Фита», 1994 (Т. САМОЙЛЕНКО, Е. БОХАН «Ты всего лишь дьявол»);
-- ж-л “Неман” (Минск), 7-9/2016 (Р. СВЯТОПОЛК-МИРСКИЙ, при участии В. КУКУНИ “Ты всего лишь Дьявол”).
-- «Мертвая голова», М.: «Информэлектро», 1990 (И. ТИХОРСКИЙ);
-- сб. «Лабиринты смерти», СПб: «НЕОквинт», 1993 (М. ЧЕРКАШИНА и В. ЕРМОЛА «Тихим полетом его настигала»);
-- ж-л “Неман”, 5-6/2018 (Р. СВЯТОПОЛК-МИРСКОЙ, при участии В. КУКУНИ “В бесшумном полете гналась я за ним”).
5. “Zmącony spokój Pani Labiryntu” (1965):
-- сб. «Лабиринты смерти», СПб: «НЕОквинт», 1993 (М. ЧЕРКАШИНА и В. ЕРМОЛА «Нарушенный покой хозяйки лабиринта»);
-- ж-л “Неман”, 7-9/2019 (Р. СВЯТОПОЛК-МИРСКОЙ, при участии В. КУКУНИ “Нарушенный покой Царицы Лабиринта”).
6. Gdzie przykazań brak dziesięciu” ( 1968):
-- «Убийца читал Киплинга», М: «Молодая гвардия», 1991 (М. МАНУСЕВИЧ).
7. “Piekło jest we mnie” (1975):
-- ант. “Остросюжетный детектив. Ад во мне. Вып. 16”, М: «Панас», 1993 (Л. ЧЕРНЫШОВА «Ад во мне»)
-- сб. “Ад во мне. Я третий нанесла удар”, Минск: «Полымя», 1994 (В. КУКУНЯ «Ад во мне»).
8. “Cicha jak ostatnie tchnienie” (1991):
-- ж-л “Неман”, 6-7/2014 (Р. СВЯТОПОЛК-МИРСКОЙ при участии В. КУКУНИ «Тихая, как последний вздох»).
Переводы эти неравноценны и, к сожалению, даже лучшие из них ущербны, о чем весьма подробно пишет Иоланта Любоха-Круглик/Jolanta Lubocha-Kruglik в статье “Mistyfikacja i przeklad. Joe Alex po rosyjski/Мистификация и перевод. Джо Алекс по-русски” (“Appled Linguistics Papers”, 25/4, 2018, p. 39-52).
Сам Мацей Сломчиньский не раз в своих интервью довольно пренебрежительно отзывался о «джоалексовских» детективах – дескать, написал их лишь ради денег, чтобы спокойно заниматься тем, что считал для себя более важным – литературным переводом, и прежде всего переводом «Улисса» Джеймса Джойса.
Может быть, так оно и было. А может быть, и не совсем так. Уж больно интересны те элементы игры с читателем, на которые обращают внимание исследователи его прозы. Начиная с эпиграфов.
Эпиграфы у Алекса-Сломчиньского тесно связаны с сюжетом произведения, содержат подсказку разгадки тайны, и именно из них автор вычленяет название произведения. Они почерпнуты из различных произведений мировой литературы (и лишь в одном случае эпиграф, вероятно, выдуман). Некоторые переводчики поймались на эту удочку – В. КУКУНЯ, например, использовал в своем переводе романа “Powiem wam jak zginął” (1994) один из канонических переводов произведения Эсхила на русский язык, соответственно поменял название романа («Я третий нанесла удар») и… исказил авторский замысел. Спустя двадцать с лишним лет В. КУКУНЯ и его соавтор Р. СВЯТОПОЛК-МИРСКОЙ напрямую перевели с польского приведенную Сломчиньским цитату и, использовали, соответственно, новое название («Скажу вам, как погиб он», 2015). И правильно сделали, потому что у Сломчиньского и переводы своеобразные, и цитаты могут быть подкорректированными. А уж И. ТИХОРСКИЙ и вовсе этим не заморачивался, когда дал роману “Cichym ścigałam go lotem” название «Мертвая голова» (1990). А переводчик М. МОНАСЕВИЧ, озаглавливая свой перевод романа “Gdzie przykazań brak dziesięciu”, как бы подмигнул читателю: знаю, дескать, откуда автор взял эпиграф («Убийца читал Киплинга», 1991). (Впрочем, ему, возможно, нехорошие дяди-издатели просто-напросто запретили использовать библейский термин “заповедь”, но автору ведь от этого не легче).
А вот что насчет корректировки цитат пишет Любоха-Круглик (опираясь, впрочем, на исследовании Томаша Беляка – Т. Bielak “Proza Macieja Slomczyńskiego (Joe Alexa)/Проза Мацея Сломчиньского (Джо Алекса)”. “Wydawnictwo Wyższej Szkoly Zarządzania Ochrony Pracy”, Katowice, 2008 ): «Проблемы появляются в особенности тогда, когда Сломчиньский играет с читателем, используя криптоцитаты. Такую ситуацию мы наблюдаем, например, при переводе «Стульев» Эжена Ионеско в романе “Śmierć mówi w moim imeniu”, название которого является парафразой реплики Старика. Читатель романа Алекса тщательно прослеживает ход почти всего спектакля, имеет возможность наблюдать за игрой актеров. Однако стоит нам внимательно вчитаться в пьесу Ионеско, мы обнаружим нечто весьма удивительное: действие в ней развивается иначе, чем в тексте Сломчиньского. К основным несоответствиям относится прежде всего очередность появления действующих лиц. Рассказчик не выходит на сцену после самоубийства Старика и Старушки. Таким вот образом использован здесь специфический вариант принципа замкнутой комнаты. В спектакле заняты всего лишь три актера, один из них заменяет второго, то есть знает о его смерти. Актеры играют в масках. Если бы Сломчиньский точно придерживался развития действия в “Стульях”, это привело бы его к ситуации, в которой всем трем актерам следует встретиться на сцене. А это разрушило бы блестяще сконструированный детективный сюжет. Таким вот образом название детективного романа дополняет послание, содержащееся в эпиграфе и его можно благодаря этому трактовать как равноценный элемент детективной интриги, изобретенной Сломчиньским. Здесь нет никакой случайной ошибки, нет и мысленной цезуры.
Мацей Сломчиньский в очередной раз играет с читателем и предстает перед ним мастером мистификации -- поскольку, как оказывается, помещает под фрагментом эпиграфа в измененном им виде имя Ионеско. То есть это не только авторская интерпретация произведения, но даже его правка. Этот факт ушел от внимания переводчиков на русский язык, которые использовали канонический перевод пьесы Ионеско, не заметив произведенных Сломчиньским изменений и того, что, цитируя чьи-то произведения, он не всегда точен в этом цитировании».
И вновь о языковой игре. Чтобы понять причины еще одного элемента такой игры, начнем издалека. Снова длинная цитата из упомянутой выше статьи: «В первом десятилетии после Второй мировой войны детективная литература трактовалась <в Польше> исключительно как буржуазное развлечение, пропагандирующее преступление. Она было в корне чуждой социалистическому обществу, которому в соответствии с принципами доктрины следовало быть некриминогенным. В связи с этим первые польские детективные романы появились лишь после 1956 года. <…> Это была решительно тенденциозная литература – ее назначением было лишь учить и воспитывать. Понятно, что надолго завладеть вниманием читателя она не могла. Так возникло “типично польское явление” – детективная литература, выдающая себя за литературу, написанную на Западе. Поскольку в 1956 году польская детективная литература стартовала фактически с нуля, то нет ничего удивительного в том, что, не имея соответствующих образцов и традиций, некоторые наши писатели предпринимали попытки адаптации западных образцов, особенно классического английского детективного романа, в котором действие развивается в высших сферах общества. Под чуждо, а поэтому интригующе звучащими псевдонимами укрылись многие из известных писателей – Джо Алекс (Мацей Сломчиньский), Ноэль Рандон (краковский писатель Тадеуш Квятковский), Морис С. Эндрюс (Анджей Щиперский) и многие другие». И далее: «Читатели Польши, а затем и читатели других стран Восточной Европы, полюбили Джо Алекса – однако не только за безупречный детективный сюжет, но и прежде всего за тонкое веяние благополучия, за описание далекой от той, что видели у себя, действительности. В детективах Джо Алекса таилась мечта о лучшем мире. Действие романов происходит в Англии – чарующей и, некоторым образом, экзотической, поскольку ведь в то время недоступной. Джо Алекс выступает здесь в трех ипостасях: он -- главный герой каждого из романов, связующее звено романов в цикл и рассказчик (хотя пишет о себе от третьего лица, что тоже является распознавательным знаком цикла). Джо Алекс разгадывает сложные загадки, в которые впутаны ученые, актеры, лорды, торговцы алмазами и многие другие яркие действующие лица. Ему помогает в этом процессе инспектор Скотланд Ярда Бен Паркер. Все герои носят англо-саксонские имена, великолепно расписаны также стереотипные роли, приписываемые англичанам. Экзотичность представленного мира время от времени подчеркивается соответствующими сигналами чужеродности. Это предприятие настолько удачное, что действительно создается впечатление, что мы имеем дело с книгой, написанной англичанином, но попавшей в руки к не слишком хорошему переводчику, чье владение польским языком оставляет желать лучшего. По меткому замечанию Р. Гурского (R.L. Górski “Tłumaczenie bez oryginału, czyli o stylu prozy Maurice’a S. Andrewsa, Joe Alexa I Noëla Randona/Перевод без оригинала, или О стиле прозы Мориса Эндрюса, Джо Алекса и Нëэля Рандона”. “Teksty Drugie” , № 5, 2017), Сломчиньский здесь – “безупречное воплощение переводчика книги без <ее> оригинала”. Эти языковые промахи, однако, читателю не мешают, их компенсирует острый сюжет, хотя и не только он. Тут полным-полно интересных ссылок на жизнь в мире, который большинству любителей творчества Джо Алекса был недоступен и вследствие этого тем более желанен».
Эту сторону языковой специфики подробно анализирует Эльжбета Табаковская в статье “Zagadki Joe Alexa/Загадки Джо Алекса” (E. Tabakowska, 1999). Она находит в тексте и гибридные сочетания вроде “niedaleko Riczmond Parku”, “pasy runwayu”, “fotele convertible”, и кальки с английского языка (“Może zabiła go?”; “Teraz poznają go” и т.д.), и нарушающие нормы польского языка адресные обращения (“panie profesorze Hastings”, а чуть ниже на той же странице уже правильное “panie profesorze”), и ошибки в употреблении временных конструкций (“Wystarczy otworzyć byle jaką gazetę każdego rana” вместо “co rano”) и еще много того, чего попросту не мог допустить столь опытный литератор. Поэтому Э. Табаковская приходит к следующему выводу: «Мацей Сломчиньский хотел написать серию детективов, внешне похожих на подлинные английские детективы. Для достижения этого эффекта ему пришлось обозначить в тексте присутствие фиктивного переводчика. Он отказался от концепции чистого оконного стекла». «То есть это воистину мастерски проделанная мистификация – Сломчиньский использовал здесь стратегию неумелого переводчика, чья компетентность (или точнее – ее отсутствие) не позволяют ему укрыться за переведенным текстом. Он сознательно допускает ошибки, утверждая тем самым читателя в убеждении, что он читает книгу британского автора, -- соглашается с Табаковской Любоха-Круглик. И продолжает: -- С другой стороны, сомнения, была ли это действительно запланированная игра с читателем или попросту очевидный результат халтуры, остаются. Если Сломчиньский писал романы так быстро, как сам об этом рассказывал (и как быстро писал свои романы и его герой), то ошибки были, возможно, естественным следствием такой спешки. И такое тоже возможно, поскольку Сломчиньский писал романы о Джо Алексе, не прерывая своей переводческой деятельности».
Самое интересное, что для нас, русскоязычных читателей, решение этой дилеммы (мистификатор или халтурщик) не имеет особого значения. Нам важен текст, а текст таков, каков он есть, с выше обозначенными языковыми особенностями -- неважно по какой причине. Ни один из переводчиков романов Джо Алекса на русский язык не заметил этих особенностей – у всех текст гладкий, как хорошо накатанная дорога, разве что с некоторыми своими переводческими ляпами.
Хватает и других элементов литературной игры, не замеченных теми или другими нашими переводчиками. Скажем, переводчики сборника «Лабиринты смерти» не обратили внимания на то, что в первом предложении каждого (кроме последнего) романа обязательно фигурирует имя «Джо Алекс». Да и вообще тексты этого сборника представляют собой не перевод, а, скорее, вольный пересказ. «Переводчики, -- пишет И. Любоха-Круглик, -- не только опустили значительные части исходного текста, но и изменили способ изложения. У Сломчиньского изложение ведется от третьего лица, здесь – от первого. Вызывает удивление также язык, которым пользуются герои романа в этом переводе и некоторые особенности их поведения. Джо Алекс – настоящий английский джентльмен – весьма фамильярно окликает свою приятельницу Кэролайн Бикон словами “детка” и “мой пафосный котик”, что совершенно не соответствует позициям обеих персонажей и приписываемой им в оригинале манере поведения. Сама же Кэролайн в этом книжном издании совершенно не похожа на ту самостоятельную и независимую женщину, какую мы знаем по роману Сломчиньского».
Словом, вывод неутешителен: хотите насладиться прозой Мацея Сломчиньского (Джо Алекса) в полной мере, читайте романы в оригинале. Существующие переводы на русский язык, увы, в том или ином, так или иначе -- суррогатны.
Под этим же псевдонимом Джо Алекс/Joe Alex Сломчиньский издал цикл исторических повестей для молодого читателя «Czarne okręty/Черные корабли» — красочное повествование о приключениях юного жителя древней Трои, втянутого судьбой в трясину замыслов египетских жрецов и дворцовые интриги правителей Крита и отправившегося в поход на далекий Север в поисках легендарной Янтарной страны.
Первое книжное издание было предпринято варшавским издательством “RSW Prasa-Książka-Ruch” и состояло из 11 томов:
“Ofiarujmy bogom krew jego/Жертвуем богам кровь его" (1972); “Oto zapada noc mroczna/Вот приходит хмурая ночь” (1972); “Abyś nie błądził w obcej ciemności/Дабы не блуждал ты в чуждой тьме” (1972);
“A drogi tej nie zna nikt/А дороги той никто не ведает (1974); “Cień nienawiści królewskiej/Тень царской ненависти” (1974); “Lew was rozszarpał płowy/Разорвал вас бледно-желтый лев” (1974);
“Ciemny pierścień zakrzepłej krwi/Темный круг свернувшейся крови” (1974); “Kraina umarłych liści/Страна мертвых листьев” (1975); “Posejdon o białym obliczu/Посейдон с бледным ликом” (1975);
“Niechaj umrze o wschodzie słońca/Да умрет он на восходе солнца” (1975); “Sam bądź księciem/Cам будь царевичем” (1975).
В 1978 году варшавским издательством “Krajowa Agencja Wydawnicza” было предпринято второе, исправленное и дополненное, издание в четырех томах:
облако тэгов
